Очередная рабочая тетрадка

С утра вам несут телеграммы,
и письма заполнили дом,
и все телефоны трезвонят...

О нет, ничего не случилось,
лишь я непрерывно звоню,
чтоб всё возвратить и поправить.
Мне сразу поверили всюду -
на почте и на телеграфе,
что шлю миллионы приветов,
молю, заклинаю тебя:
не надо сердиться, не надо,
вот это действительно важно,
меня это сводит с ума.
Тебя я люблю безгранично.
Оставь всё по-прежнему, друг, -
пусть в ванной вода полыхает.
пусть кухня наполнится газом.
пусть зеркало кружится в спальне...
Скорее ко мне приезжай
на тихую нашу равнину!
У поезда будет тебя дожидаться
семёрка коней вороных,
и каждый - со звёздочкой белой во лбу.
Весною жасмин зацветёт
и с персиков будет пыльца осыпаться
нежней твоей пудры.

( Read more... )

Воскресным утром, после завтрака,
когда в камине на мышиных флейтах
наигрывает зимний ветер,
воскресным утром, после завтрака,
идти по хрусткому снежку
туда, где клетки.
Перчатку снять, ошпарить ветром кожу
и нацепить перчатку на забор,
как только что отрезанную руку,
курить у дверки.
Потом просунуть мёрзнущие пальцы
и вместе с дымом выдохнуть слова
поделикатней, похитрей, послаще,
немного посочувствовать,
покрепче ухватить за шкуру,
рывком поднять над тёплою соломой.

Воскресным утром, после завтрака,
услышать едкий запах.

Взять в левую, держать вних головой,
коситься на коричневые уши,
поглаживать по шерсти,
подуть, поднять и – правой! –
ударить по затылку.

Ещё раз ощутить рывок,
попытку к невозможному прыжку,
почувствовать, как тяжела рука,
как появляется слюна под нёбом,
как небо кроличье разверзлось
и горсти шерсти падают с него.

Все кролики – голубоватый венский,
большой бельгийский,
завитой французский
и пегий чешский,
любой бастард с какой угодно кровью, -
все умирают так же бессловесно
и с той же быстротой.

Молчать, нахмурясь, в понедельник,
во вторник размышлять о судьбах мира,
а в среду и в четверг
изобрести машину паровую
или открыть новейшую звезду,
а в пятницу мечтать о том о сём
(о голубых глазах не забывая),
неделю напролёт жалеть сирот,
цветами восхищаться,
в субботу выкупаться докрасна
и на устах твоих уснуть спокойно…

Воскресным утром, после завтрака,
услышать запах кролика…

Ну вот, мне наконец дошла заказанная книжка. Сборник словацкого поэта Мирослава Валека "Прикосновения"(1968).

Эта книжка когда-то сделала со мной очень многое. Сборник мне подарила одноклассница, которая (в те поры) не любила стихи - мол, держи, может, тебе пригодится. А у меня как раз в старших классах было запойное увлечение поэзией, я читала много стихов - классику, сборники, альманахи, всё, что попадалось в руки.

Стихи Валека вскрыли мои мозги, с таким я столкнулась впервые. То, что я увидела в этих текстах, было очень похоже на моё собственное мировосприятие, на то, как работала моя голова, только у меня это было спонтанно и дико. А в этих стихах нечто подобное было схвачено, записано и показано. Поэзия Валека, конечно, наложила большой отпечаток и на мои стихи, особенно самые ранние. Хотя, конечно, по степени глубины их смешно было бы ставить рядом. Но я тогда хотя бы перестала бояться выражать словами свои внутренности.

У Валека очень страшные стихи. Жёсткая обнажёнка. Он не гнушается ничем. Нет, он не эпатирует и не бранится, никаких вам крови-кишков. По крайней мере, телесных. Но душа здесь вся: от звенящей нежности и небесного пуха - до пыли, кала и могильной земли, в потрясающе откровенной цельности, которая, как любая подлинность, прекрасна и праведна.

В его текстах – тайная связь явлений, невозможная объёмная рефлексия сразу на множество слоёв мира, которая делает явными неожиданные, неочевидные связи. Ты начинаешь думать эти связи – и вещи, стоящие за этими острыми точными образами, поворачиваются к тебе той стороной, которую ты и не мыслил. Мир, преломлённый в этих текстах, обретает пугающий и прекрасный в своей истинности объём.

Текстов Валека на русском в сети почти нет. Буду помаленьку набирать и выкладывать. Это вечные тексты.

( Родина – это руки, на которых ты можешь плакать )

Я нашла в сети немножко текстов Мирослава Валека, одного из моих самых любимых поэтов!
Вот здесь лежат переводы Валека авторства Рафаэля Левчина: http://www.polutona.ru/?show=1205105858

Когда-то (я уже жаловалась, быть может) у меня был сборник словацкого поэта М.Валека "Прикосновения", вышедший у нас, кажется, в 1979 г., или чуть попозже - мне его подарили уже не новым в 1985-м. Там были переводы стихов из разных авторских сборников - собственно "Прикосновения", "Любовь в гусиной коже" и, кажется, "Беспокойство". Больше Валек у нас не издавался. В начале девяностых книжка у меня пропала, с тех пор не могу нигде найти замену... Если у кого-то есть такая книжечка - очень хочу хотя бы копию... В сети Валека тоже практически нет, хотя время от времени я проверяю поисковики на эту тему. Сегодня вот кое-что нашла.

Осенняя любовь

Любовь – кладоискатель, любовь щедра на посулы,
но даже чаша Грааля – в конце-то концов, посуда.
Прах жёлтых и летних дней засыпает старые листья,
и уже их сметают дворники в запоздалые обелиски.

И светятся, светятся в осени трассирующие души,
дикий конь – человек – кружит себе и кружит,
бредит о смертном счастье, жить не желает вовсе.
Не приведи, чтоб сердце стало комочком воска!
Молюсь портретам твоим. В очах твоих – тихий омут.
Казалось, что цель близка. Остановился бы – обмер.
Твои иконные лики кружат, дурманят, манят...
Не бывает молитвы от разочарований.
Нам дано было много, нам казалось всё мало.
Сколько майских ночей нас луна обнимала...
Но – что короче мая? Разве вот только лето...
Осень давно всё знает, но не расскажет, нет уж!
А долиной зима уносит исповедь мая:
ждал, тосковал, пришла – но не она, иная!..

Любовь – кладоискатель, любовь щедра на посулы,
но даже чаша Грааля – в конце-то концов, посуда.
Прах жёлтых и летних дней засыпает старые листья,
и уже их сметают дворники в запоздалые обелиски.

(пер. Р.Левчина)