![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kat_bilboНебольшая статья моей хорошей знакомой, католички. Хорошо рассказано, хочу сохранить.
Оригинал взят у![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
pelegrinito в О чудотворных иконах, святых мощах и чудесах
Немного размышлений на тему. Кроме того, важно для будущего паломнического сайта сформировать правильное отношение к чудесному, в духе нашей веры.
О чудотворных иконах, святых мощах, и чудесах
Судя по тому, что мы знаем о древних, языческие представления о чудесном были связаны с представлениями о неведомой силе, разлитой вокруг и содержащейся во всех вещах мира. Сила эта пребывала в концентрированном виде в некоторых особых местах, казавшихся чем-то примечательных – в рощах, на холмах, в пещерах, в родниках и водопадах, везде, где человеческому глазу и эстетическому чувству было за что зацепиться. Места эти изначально были отделены от человеческого жилья: первобытные охотники рисовали животных и проделывали, по-видимому, какие-то ритуальные действия с изображениями в тех пещерах, в которых никогда не жили. Жили они в других пещерах, где археологами обнаружены многочисленные бытовые следы их пребывания и могилы, но – никаких рисунков. Пещеры же с рисунками располагались в труднодоступных местах, часто, чтобы добраться до расписанных стен и потолков, нужно было преодолевать сотни метров темного, узкого пути вглубь земли. Встреча со священным должна быть подготовлена.
Часто эта странная сила концентрировалась в отдельных камнях или деревьях, любых странных природных предметах, в животных. Люди, умеющие разгадывать знаки неведомых сил, могущие овладеть силами – колдуны, шаманы, вожди – люди особенные. Из почитания огня как стихии родились культы домашних богов – хранителей очага, из представления о мертвых как приобщившихся к неведомой силе – культы предков, хранителей семьи, рода. По сию пору существуют племена и религии, утверждающие веру в эту неопределенную, но всепроникающую силу.*
Позже боги обрели имена – мы не знаем достоверно, когда и как это произошло, однако хорошо разработанные пантеоны с генеалогиями богов и четким представлением об их функциях, а также, что очень важно, о том, что должны делать люди, чтобы угодить богам – плод ученых размышлений 19 века. Даже наиболее хорошо записанная и кодифицированная религия Древнего Рима оставляет простор для местных верований и обычаев.
В те далекие времена считалось, что изображение бога как-то связано с самим богом, или даже и есть сам бог. В Галлии и Ирландии порча священной рощи каралась смертью покусившегося – ибо он поднял руку не просто на деревья, на богов. В Древней Греции публичная хула на богов приводила в лучшем случае к изгнанию охальника – ведь рассердившиеся оскорбленные боги карали не его одного, а скопом весь полис. В Афинах каждый год проводилась не только жеребьевка среди полноправных граждан на государственные должности, но и остракизм – на черепках битой посуды, остраконах, жители писали имена тех, кто должен быть изгнан из города. В неугодных людях видели причину всех бед, от неурожая до войны.**
Даже сейчас еще иные племена уверены, что причинение вреда изображению человека каким-то образом причиняет вред самому человеку.
Гонения на первых христиан были спровоцированы не только политическими и экономическими факторами, но и раздражением римского народа чередой несчастий, постигших в то время слабеющую Римскую империю. Христиан обвиняли в вызывающем поведении относительно сложившихся норм обращения с богами, в богохульстве, из-за которого якобы боги и шлют несчастья на весь народ.
Христианская концепция божественного сильно отличается от языческой. Изображение отделено от изображаемого, и никакое человеческое действие не в состоянии причинить Богу вред: «Бог поругаем не бывает». Бог находится вне этого мира, потому все изображения, видимые знаки могут быть только указанием, символом, напоминанием, но никак не источником живительной Божьей силы. По-настоящему же связь между Богом и человеком совершается в акте веры – любви Бога к человеку и человека – к Богу. Вера здесь понимается в смысле до-верия, безусловного доверия человека Богу. В споре, развернувшемся позже, в 8 веке нашей эры, об иконах и иконопочитании, после трудных споров Церковью было принято положение, сохраняющееся до сих пор, о допустимости почитания икон и статуй, а заодно и – мощей святых и реликвий вроде частиц Креста Господня. Но на каких основаниях, и каким образом?
Поклонение изображениям и предметам, по сути, не является поклонениям предметам. Здесь мы имеем видимый знак, напоминание о Божественном присутствии в мире, имеем повод, вырванный из повседневной рутины, которая порождает привычку и автоматизм, задуматься о наших отношениях с Богом и обратиться к Нему с верой и любовью. Святые в этом смысле действуют как добрые друзья, помогая нашей вере.
Многочисленные чудеса, связанные с предметами, мощами, источниками (такими, как грот в Лурде – место явления Девы Марии) происходят не от этих предметов и даже не от святых и Девы Марии, а только лишь и исключительно от Бога. Просто благодаря реликвиям и иконам человек больше уделяет внимания вере – и открывается для общения с Богом, для любви, которая и есть причина Божьих чудес.
Приведу личный пример. Как-то во время паломничества пешего у меня разболелся коленный сустав, так что после паломничества я ходила по Парижу медленно и хромовато. Бродя по городу без особых целей и планов, зашла в храм, где в то время в одной из боковых капелл была небольшая религиозная выставка, рассказывающая о Туринской плащанице. Несколько фотографий и статья, всего-то. Я помолилась богу в этой капелле и, когда встала с колен, обнаружила, что больше ничего не болит. И дальше уже скакала как новенькая. Разве картонка с мутным изображением исцелила? Или каким-то образом Плащаница послала свои флюиды через фотографию? Разумеется, нет – исцеление было совершено Богом через веру. И никак иначе. Кстати, факт исцеления никак не доказывает подлинность артефакта.
На самом деле мне не слишком важна историческая подлинность Плащаницы. Она подлинная для меня в том смысле, что дала возможность суетному разуму остановиться и побыть в тишине. Разумеется, это не значит, что можно подделывать реликвии и делать фальшивые чудеса. Церковь в отношении многих реликвий хранит мудрое молчание, не спеша признавать их подлинными предметами, но и не запрещая поклонение. Ни Туринская плащаница, ни оба плата Вероники не имеют сертификатов о подлинности. Мощи многих святых – имеют.
Что касается оскорбления изображений и реликвий – это неприятно, как если бы сожгли фотографию любимого человека. Но Богу и святым от этого ничего не делается. Если же в результате, скажем, разрушения храма страдает вера – значит, это была вера в здание, или вера в какого-то такого Бога, Который сразу же немедленно карает грешников, не давая им возможности раскаяться. Это явно не тот Бог, что отдал Сына Своего на смерть за всех людей. Верим – значит, построим еще храм, нарисуем новую икону и по-прежнему будем любить Бога и ближних. А чудесное мироточение приложится***.
Ходить в храм, знать все обряды и обычаи, знать, каким святым когда и в каких случаях кланяться, к каким мощам и реликвиям прилагаться – это еще не вера. Это обрядоверие. Замечу тут же, что, хотя опыт Бога связан с внешним оформлением храма косвенно, чисто эстетически мне приятнее находиться в символически оформленном пространстве. Может быть, когда-нибудь храм будет заменен «помещением для религиозных нужд», как в Пражском аэропорту – внешне похожее на офис, внутри – равномерный серый цвет и направление на стороны света, никаких изображений, ничего. Может быть, туда будут приходить люди и молчать о своем. Надеюсь только не дожить до этих благословенных времен. Обе крайности – и обрядоверие, и чисто медитативные практики с полным погружением в себя, как мне кажется, обрезают нечто важное. Первая – обязательность внутренних изменений и как следствие поведения человека в быту, вторая – любовь к красоте и выражение любви к Богу через создание символов, творчество.
Все вышесказанное относится и к чудесам. Отрицать чудеса – значит, отрицать свободу Бога. Вера наша держится на свидетельстве о Воскресении – чуде Господнем. Но нельзя гоняться за чудесами и ставить свою веру, свое доверие в зависимость от них. Это в явном или неявном виде искушение, требование к Богу показывать чудеса, как фокусы. «Блаженны видевшие и уверовавшие, но в сто крат блаженны не видевшие и уверовавшие».
Как говорили в моем отрочестве, «надо правильно выстроить приоритеты».
*См. работы классиков исследования первобытного мышления Леви-Брюлля и Леви-Стросса.
** См. «Повседневная жизнь первых христиан».
*** Исключение некоторое составляет Евхаристия. Мы, католики, верим, что в хлеб и вино преображаются по существу в Тело и Кровь Христову. Священнику разрешено съесть и выпить Святые дары, если есть опасность их осквернения. Но эту тему надо обсуждать отдельно.
Оригинал взят у
pelegrinito в О чудотворных иконах, святых мощах и чудесахНемного размышлений на тему. Кроме того, важно для будущего паломнического сайта сформировать правильное отношение к чудесному, в духе нашей веры.
О чудотворных иконах, святых мощах, и чудесах
Судя по тому, что мы знаем о древних, языческие представления о чудесном были связаны с представлениями о неведомой силе, разлитой вокруг и содержащейся во всех вещах мира. Сила эта пребывала в концентрированном виде в некоторых особых местах, казавшихся чем-то примечательных – в рощах, на холмах, в пещерах, в родниках и водопадах, везде, где человеческому глазу и эстетическому чувству было за что зацепиться. Места эти изначально были отделены от человеческого жилья: первобытные охотники рисовали животных и проделывали, по-видимому, какие-то ритуальные действия с изображениями в тех пещерах, в которых никогда не жили. Жили они в других пещерах, где археологами обнаружены многочисленные бытовые следы их пребывания и могилы, но – никаких рисунков. Пещеры же с рисунками располагались в труднодоступных местах, часто, чтобы добраться до расписанных стен и потолков, нужно было преодолевать сотни метров темного, узкого пути вглубь земли. Встреча со священным должна быть подготовлена.
Часто эта странная сила концентрировалась в отдельных камнях или деревьях, любых странных природных предметах, в животных. Люди, умеющие разгадывать знаки неведомых сил, могущие овладеть силами – колдуны, шаманы, вожди – люди особенные. Из почитания огня как стихии родились культы домашних богов – хранителей очага, из представления о мертвых как приобщившихся к неведомой силе – культы предков, хранителей семьи, рода. По сию пору существуют племена и религии, утверждающие веру в эту неопределенную, но всепроникающую силу.*
Позже боги обрели имена – мы не знаем достоверно, когда и как это произошло, однако хорошо разработанные пантеоны с генеалогиями богов и четким представлением об их функциях, а также, что очень важно, о том, что должны делать люди, чтобы угодить богам – плод ученых размышлений 19 века. Даже наиболее хорошо записанная и кодифицированная религия Древнего Рима оставляет простор для местных верований и обычаев.
В те далекие времена считалось, что изображение бога как-то связано с самим богом, или даже и есть сам бог. В Галлии и Ирландии порча священной рощи каралась смертью покусившегося – ибо он поднял руку не просто на деревья, на богов. В Древней Греции публичная хула на богов приводила в лучшем случае к изгнанию охальника – ведь рассердившиеся оскорбленные боги карали не его одного, а скопом весь полис. В Афинах каждый год проводилась не только жеребьевка среди полноправных граждан на государственные должности, но и остракизм – на черепках битой посуды, остраконах, жители писали имена тех, кто должен быть изгнан из города. В неугодных людях видели причину всех бед, от неурожая до войны.**
Даже сейчас еще иные племена уверены, что причинение вреда изображению человека каким-то образом причиняет вред самому человеку.
Гонения на первых христиан были спровоцированы не только политическими и экономическими факторами, но и раздражением римского народа чередой несчастий, постигших в то время слабеющую Римскую империю. Христиан обвиняли в вызывающем поведении относительно сложившихся норм обращения с богами, в богохульстве, из-за которого якобы боги и шлют несчастья на весь народ.
Христианская концепция божественного сильно отличается от языческой. Изображение отделено от изображаемого, и никакое человеческое действие не в состоянии причинить Богу вред: «Бог поругаем не бывает». Бог находится вне этого мира, потому все изображения, видимые знаки могут быть только указанием, символом, напоминанием, но никак не источником живительной Божьей силы. По-настоящему же связь между Богом и человеком совершается в акте веры – любви Бога к человеку и человека – к Богу. Вера здесь понимается в смысле до-верия, безусловного доверия человека Богу. В споре, развернувшемся позже, в 8 веке нашей эры, об иконах и иконопочитании, после трудных споров Церковью было принято положение, сохраняющееся до сих пор, о допустимости почитания икон и статуй, а заодно и – мощей святых и реликвий вроде частиц Креста Господня. Но на каких основаниях, и каким образом?
Поклонение изображениям и предметам, по сути, не является поклонениям предметам. Здесь мы имеем видимый знак, напоминание о Божественном присутствии в мире, имеем повод, вырванный из повседневной рутины, которая порождает привычку и автоматизм, задуматься о наших отношениях с Богом и обратиться к Нему с верой и любовью. Святые в этом смысле действуют как добрые друзья, помогая нашей вере.
Многочисленные чудеса, связанные с предметами, мощами, источниками (такими, как грот в Лурде – место явления Девы Марии) происходят не от этих предметов и даже не от святых и Девы Марии, а только лишь и исключительно от Бога. Просто благодаря реликвиям и иконам человек больше уделяет внимания вере – и открывается для общения с Богом, для любви, которая и есть причина Божьих чудес.
Приведу личный пример. Как-то во время паломничества пешего у меня разболелся коленный сустав, так что после паломничества я ходила по Парижу медленно и хромовато. Бродя по городу без особых целей и планов, зашла в храм, где в то время в одной из боковых капелл была небольшая религиозная выставка, рассказывающая о Туринской плащанице. Несколько фотографий и статья, всего-то. Я помолилась богу в этой капелле и, когда встала с колен, обнаружила, что больше ничего не болит. И дальше уже скакала как новенькая. Разве картонка с мутным изображением исцелила? Или каким-то образом Плащаница послала свои флюиды через фотографию? Разумеется, нет – исцеление было совершено Богом через веру. И никак иначе. Кстати, факт исцеления никак не доказывает подлинность артефакта.
На самом деле мне не слишком важна историческая подлинность Плащаницы. Она подлинная для меня в том смысле, что дала возможность суетному разуму остановиться и побыть в тишине. Разумеется, это не значит, что можно подделывать реликвии и делать фальшивые чудеса. Церковь в отношении многих реликвий хранит мудрое молчание, не спеша признавать их подлинными предметами, но и не запрещая поклонение. Ни Туринская плащаница, ни оба плата Вероники не имеют сертификатов о подлинности. Мощи многих святых – имеют.
Что касается оскорбления изображений и реликвий – это неприятно, как если бы сожгли фотографию любимого человека. Но Богу и святым от этого ничего не делается. Если же в результате, скажем, разрушения храма страдает вера – значит, это была вера в здание, или вера в какого-то такого Бога, Который сразу же немедленно карает грешников, не давая им возможности раскаяться. Это явно не тот Бог, что отдал Сына Своего на смерть за всех людей. Верим – значит, построим еще храм, нарисуем новую икону и по-прежнему будем любить Бога и ближних. А чудесное мироточение приложится***.
Ходить в храм, знать все обряды и обычаи, знать, каким святым когда и в каких случаях кланяться, к каким мощам и реликвиям прилагаться – это еще не вера. Это обрядоверие. Замечу тут же, что, хотя опыт Бога связан с внешним оформлением храма косвенно, чисто эстетически мне приятнее находиться в символически оформленном пространстве. Может быть, когда-нибудь храм будет заменен «помещением для религиозных нужд», как в Пражском аэропорту – внешне похожее на офис, внутри – равномерный серый цвет и направление на стороны света, никаких изображений, ничего. Может быть, туда будут приходить люди и молчать о своем. Надеюсь только не дожить до этих благословенных времен. Обе крайности – и обрядоверие, и чисто медитативные практики с полным погружением в себя, как мне кажется, обрезают нечто важное. Первая – обязательность внутренних изменений и как следствие поведения человека в быту, вторая – любовь к красоте и выражение любви к Богу через создание символов, творчество.
Все вышесказанное относится и к чудесам. Отрицать чудеса – значит, отрицать свободу Бога. Вера наша держится на свидетельстве о Воскресении – чуде Господнем. Но нельзя гоняться за чудесами и ставить свою веру, свое доверие в зависимость от них. Это в явном или неявном виде искушение, требование к Богу показывать чудеса, как фокусы. «Блаженны видевшие и уверовавшие, но в сто крат блаженны не видевшие и уверовавшие».
Как говорили в моем отрочестве, «надо правильно выстроить приоритеты».
*См. работы классиков исследования первобытного мышления Леви-Брюлля и Леви-Стросса.
** См. «Повседневная жизнь первых христиан».
*** Исключение некоторое составляет Евхаристия. Мы, католики, верим, что в хлеб и вино преображаются по существу в Тело и Кровь Христову. Священнику разрешено съесть и выпить Святые дары, если есть опасность их осквернения. Но эту тему надо обсуждать отдельно.
